Тело полностью уничтожено. Россияне через суд доказывают гибель военных

Текст: Дарья Кучеренко, «Вёрстка»

«Он лежал там с октября до августа. И, сами понимаете, кроме косточек собрать там было нечего. И то не факт, что все косточки собрали», – рассказывает «Вёрстке» жена добровольца Жанна (имя героини изменено по просьбе женщины). В мае 2023 года 18-летний сын Жанны подал иск в суд и выиграл. Он просил признать погибшим своего отца – его смерть видели сослуживцы, но тело не удалось вынести с поля боя.

В конце октября 2023 года Жанна, которая была представителем сына в суде, получила текст решения, а через два дня ей позвонили из Минобороны и сообщили, что идентифицировали останки супруга и везут их из Ростова на самолёте.

Муж Жанны – 50-летний учитель физкультуры без боевого опыта – в конце июля 2022 года подписал контракт с добровольческим подразделением в одном из уральских регионов. Почти сразу же его назначили командиром танка. Спустя два месяца, 4 октября, он погиб в боях под Новой Каховкой в Херсонской области. В решении суда, которое нашла «Вёрстка», сослуживцы рассказывали, что мужчина высунулся по пояс из танка и руководил эвакуацией другой боевой машины. В этот момент в него попал артиллерийский снаряд и «тело разорвало взрывной волной». Останки тогда найти не удалось.

Гражданское дело о признании погибшим мужа Жанны – одно из десятков дел, которые после начала полномасштабного вторжения России в Украину начали рассматривать суды по всей стране. Командиры воинских частей и родственники военнослужащих обращаются в суд, если ситуация кажется им безвыходной. Они уже знают, что человек погиб, но похоронить его не могут: либо не удалось эвакуировать труп из-за обстрелов, либо тело разорвало на такие маленькие части, что собрать их не получилось. В таком случае суд может признать, что человек пропал без вести при «обстоятельствах, угрожавших смерти», а значит, погиб.

В 2022–2023 годах в суды России и аннексированного Крыма поступило как минимум 176 исков о признании военнослужащих безвестно отсутствующими или погибшими, выяснила «Вёрстка», проанализировав базы всех районных судов. Большую часть из них – 126 исков – подали военные прокуроры и командиры воинских частей, 50 исков поступило от родственников военнослужащих.

Первые иски после начала полномасштабного вторжения России в Украину появились в июне. 16 из них зарегистрировали в одном месте – Нахимовском районном суде Севастополя. Их подал командир воинской части №42948. В этом подразделении служили члены экипажа потопленного Украиной российского крейсера «Москва». Суд удовлетворил все 16 исков, а в августе и ноябре 2022 года рассмотрел и удовлетворил иски ещё по двум морякам, служившим в этой воинской части. Вероятно, не все родственники членов экипажа крейсера решили обратиться в суд. В апреле 2022 года Минобороны России сообщало, что в результате потопления корабля погиб один военнослужащий, а без вести пропали 27 человек. По данным «Медузы‎», на корабле могли погибнуть 37 моряков.

Пик дел о признании погибшими военнослужащих пришёлся на вторую половину 2023 года. С июня по ноябрь в суды поступили больше половины всех исков, поданных за почти два года войны, – 118. Это может быть связано с тем, что зимой 2023 года российская армия понесла самые большие потери, а весной Госдума упростила процедуру признания погибшими россиян, воюющих в Украине. Теперь военного могут признать погибшим спустя полгода после того, как он пропал без вести. При условии, что родственники или командир части докажут: военнослужащий находился в обстоятельствах, угрожавших смертью.

По словам Жанны, её муж пошел на войну, потому что ему было «за державу обидно». Шансы погибнуть он оценивал как низкие. «Он сказал мне за три дня до того, как туда ушёл: «Вот тебе список, собери мне вещи». Я думала, ну поиграет мужик в войнушку, успокаивала себя. Он мне говорил, что скоро вернётся, стол накроем, полтинник его отметим. И каждый, кто туда идёт, так думает. Но у меня уже очень много подруг и знакомых девчонок надели чёрные платочки».

Муж звонил Жанне с фронта и коротко сообщал, как у него дела. Например, рассказывал, как украинцы на оккупированных территориях относятся к российским солдатам. «Он говорил, что пожилые люди, украинцы, относятся хорошо, мол, молодцы хлопчики, что приехали и помогаете нам. А молодёжь сквозь зубы. То есть скажи ему «можно» – и он пойдет в тебя стрелять. И вся молодежь там такая, хотя у них там всё с Советского Союза осталось, все дома советские, и новых домов никаких нет», – рассказывает женщина. Иногда муж присылал ей фотографии, чтобы «не грустила»: «Вот фотка с виноградом – нашли они поле бесхозное и ели. Говорил, что все разбежались, а урожай-то сохнет, пропадает».

Жанна начала беспокоиться в октябре прошлого года, когда звонки от мужа прекратились. Сначала она каждый день звонила ему в telegram, но трубку никто не брал. Тогда она начала общаться с женами других военнослужащих, чтобы успокоить себя. Но все женщины признавались: их мужья звонят с фронта хотя бы раз в две недели. Жанна решила позвонить в батальон, в котором состоял муж: «Я им говорила, что потеряла связь, а они мне сказали, что могут подтвердить только его статус – активен или нет. У него был статус «активен», значит, жив. Но впоследствии я узнала, что статус «активен» распространяется и на тех, кто пропал без вести».

Жанну эта информация немного успокоила, но она решила на всякий случай съездить на прием к главному военкому региона. По словам женщины, она рассказала комиссару о своей ситуации, и уже через час ей позвонили из Минобороны со словами: «Ваш муж погиб». Жанне рассказали, что тело мужа не удалось забрать с поля боя. Это, по словам женщины, дало ей маленькую надежду на то, что муж всё-таки может быть жив. Но с каждым месяцем её вера в то, что муж вернётся домой, становилась слабее.

Жанна решила заняться оформлением документов о гибели мужа. Это оказалось трудно. И в воинской части, и в Минобороны ей отказались выдать справку о смерти – военные чиновники ссылались на то, что сначала нужно найти и идентифицировать останки. Женщина решила добиваться признания мужа погибшим через суд.

Она наняла юриста за 20 тысяч рублей, собрала документы, нашла сослуживцев, которые вернулись домой с фронта, и попросила их рассказать на бумаге, как умер её муж. В мае от имени сына семья подала иск в суд. Жанна объясняет, что они с мужем развелись в 2007 году, но продолжали жить вместе. Юридически она не могла подать иск сама, поэтому попросила сына.

18-летний сын Жанны – студент колледжа – сходил на предварительные слушания, а дальше, по словам женщины, участвовать в процессе отказался. «Сын за этот год стал на полголовы седой и вообще не хочет говорить об отце», – рассказывает Жанна. Она решила не принуждать подростка и сама представляла его интересы в суде. На заседаниях у женщины сложилось впечатление, что судья всё время перестраховывается: «Прецедентов таких мало, в нашем суде такие дела вообще раньше не рассматривались, поэтому судья просил принести всё новые и новые документы».

Жанне удалось выиграть суд, а через полтора месяца ей привезли тело мужа в закрытом гробу. Кости опознали благодаря ДНК-экспертизе. Жанна вспоминает, что военный чиновник поделился с ней: в самолете, на котором везли останки её мужа, было ещё 82 таких же гроба с костями военнослужащих, пропавших без вести год назад.

«Один из снарядов попал точно в воронку, в которой находился ФИО4 с сослуживцами, после чего последовал взрыв. После окончания обстрела, примерно через полчаса, они подошли к позиции ФИО4, провели осмотр воронки. Ничего кроме лоскутков – остатков военного обмундирования в воронке и ее близлежащей территории, они не обнаружили» – такие показания о боях в «ЛНР» в марте 2023 года в Советском районном суде Владикавказа давал военнослужащий 291-го гвардейского мотострелкового полка из Чечни. Судебное заседание, на котором он выступал, было посвящено его сослуживцу – без вести пропавшему на войне с Украиной 38-летнему уроженцу Северной Осетии. Родственники контрактника через суд доказали, что многодетный отец погиб на фронте.

Суды стараются скрывать информацию о военнослужащих, чьи тела не удалось вынести с поля боя, и чаще всего не публикуют судебные акты. Но «Вёрстке» удалось найти 18 исков, решения по которым опубликованы в открытом доступе. Во всех случаях речь идёт о российских военных, которые пропали без вести на войне с Украиной в 2022–2023 годах.

Свидетели – командиры и сослуживцы – зачастую литературно и в деталях описывают смерть, произошедшую на их глазах. Из судебных решений, которые изучила «Вёрстка», можно сделать вывод, что военные органы и родственники прибегают к помощи суда в случаях, когда труп военнослужащего не удалось вытащить из-под обломков или не получилось эвакуировать из-за плотных обстрелов, а также если от тела почти ничего не осталось.

Зимой 2023 года Ленинский районный суд Ставрополя по просьбе родственников признал погибшим на войне ефрейтора Старенкова. Он служил по контракту в воинской части №41600 (дислоцируется в Ставрополе). Свидетели рассказали в суде, что в машину «СА-14 РМ», в которой находился ефрейтор, попал снаряд реактивной системы залпового огня HIMARS. Тело Старенкова не нашли – командир и сослуживцы предположили, что оно просто расплавилось из-за высокой температуры.

В мае 2023 года Приморский краевой суд по заявлению матери согласился считать погибшим на фронте сержанта-контрактника Севрюкова из воинской части №21634 (дислоцируется в Уссурийске). Военнослужащий был ранен в бою, и спасательное подразделение эвакуировало его на носилках в более, как им казалось, безопасное место. Но через некоторое время рядом с раненым Севрюковым упал и взорвался снаряд. Сослуживцы не нашли никаких останков сержанта.

Летом 2023 года в Нурлатском районном суде Татарстана, где рассматривалось дело о признании погибшим добровольца отряда «Барс», свидетель рассказал, что военнослужащие-добровольцы отправились на задание и попали в окружение украинских военных. Вырваться смогли несколько человек. По их словам, солдаты ВСУ расстреливали военных и «пленных не брали». Вернуться туда и забрать тела погибших сослуживцев выжившие добровольцы не решились.

В другом суде Татарстана – Балтасинском районном – осенью этого года рассматривалось дело о признании погибшим добровольца батальона «Алга» Радиса Вафина. В письменных показаниях командир воинской части №13637, к которой относится батальон, рассказал, что татарстанские добровольцы штурмовали Угледар. Вафин получил множество осколочных ранений. Его тело оставили на поле боя. Командир объяснил это тем, что погибших невозможно было эвакуировать из-за плотного минометного и артиллерийского обстрела.

О разгроме батальона «Алга» под Угледаром писали разные СМИ. В феврале 2023 года издание Idel.Реалии поговорило с родственниками добровольцев. Те рассказали, что батальон понес большие потери и не все тела погибших были эвакуированы. В марте 2023-го издание «Татар-информ» опубликовало интервью с командиром батальона. Тот назвал сообщения о массовой гибели татарстанских военнослужащих «слухами» и «паническими настроениями». Тем не менее родственники бойцов батальона «Алга» создали во «ВКонтакте» группу памяти по погибшим. Там они рассказывают, что не могут добиться от Минобороны возвращения в Татарстан тел бойцов, массово погибших в феврале 2023 года под Угледаром.

«Вёрстка» обнаружила как минимум 8 судебных исков о признании погибшими военнослужащих из воинской части №13637 (к ней относился батальон «Алга»). 3 иска были поданы в суды Татарстана, по два – в суды Пермского края и Ростовской области, один – в суд республики Чувашия. С середины марта по октябрь 2023 года в телеграм-канале «Не жди меня из Украины», где россияне публикуют объявления о пропавших без вести военных, по подсчётам «Вёрстки», появилось 18 постов с именами разных военнослужащих, служивших в части №13637.

«Меня просто послали грубо говоря на хуй. Я очень зла на нашу Российскую Федерацию, будь она проклята», – говорит «Вёрстке» 28-летняя жительница небольшого города Полесск Калининградской области Виктория Дикарева, жена добровольца батальона «Барс» Вячеслава Дикарева.

Виктория – одна из немногих жен российских военнослужащих, которой не удалось выиграть суд о признании мужа погибшим. Вячеслав Дикарев записался в отряд «Барс» в начале августа 2022-го, пять дней провел в казарме, затем попал на фронт и через неделю погиб во время штурма села Владимировка в «ДНР». На такой финал своего боевого пути, по словам Виктории, её муж совсем не рассчитывал: «Он считал, что он вообще не будет участвовать в боевых действиях. Говорил: «Я буду охранять освобожденный город или село». Я естественно верила, поэтому и отпустила его».

Семья Дикаревых – Виктория, Вячеслав и их 10-летняя дочь – жили в небольшой квартире с печным отоплением в старом доме. Муж Виктории пошёл на войну, чтобы «заработать копеечку» и провести в дом газ. Теперь женщина вспоминает эти слова с истерическим смехом и рыданиями: «Провел, ага. В итоге ни мужа, ни газа, и я вторую зиму топором буду махать. Я дрова колю и вспоминаю его слова: «Щас, Вик, съезжу, отопление подключу». Ага, теперь ты заебешься отопление подключать».

За два месяца – август и сентябрь – пока Вячеслав числился в личном составе воинской части, ему заплатили около 400 тысяч рублей, рассказывает Виктория. В октябре сумма пришла уже меньше – около 30 тысяч рублей, а в ноябре выплаты вовсе прекратились.

В это время Виктория уже знала, что её муж получил ранение. В сентябре ей позвонил его сослуживец и рассказал, что отряд попал под обстрел в районе села Владимировка в «ДНР». Эвакуировать Вячеслава не удалось: «Он рассказал, что Артёму – это моего Славы друг – оторвало ноги. А у Славы было осколочное сильное, там, говорит он, истёк быстро».

После этого звонка Виктория обратилась к калининградскому руководству отряда «Барс», но там о судьбе её мужа ничего не знали. «Мне сказали, что надо ждать. Не надо его оплакивать и надо подождать полгода. Я как дура ждала. Каждый день полдня мне казалось, что он умер, и я рыдала, а вторую половину дня я себя успокаивала и убеждала, что надо ждать».

В апреле 2023 года, так и не дождавшись вестей о муже, Виктория решила подать иск в суд о признании Вячеслава погибшим. По словам женщины, к этому её подтолкнула финансовая ситуация: Виктория работает продавщицей и получает 20 тысяч рублей в месяц. Детские пособия на дочь Пенсионный фонд, как рассказывает женщина, ей платить отказался – сослались на то, что нужна справка о зарплате супруга за полгода. «А как я могу взять такую справку, если муж числится в Минобороны пропавшим без вести и никакой зарплаты у него за это время, понятное дело, не было», – возмущается Виктория.

За четыре заседания Полесский районный суд вынес решение и отказался признать, что муж Виктории погиб на войне. Причиной стало то, что, по мнению суда, у Вячеслава Дикарева не было статуса военнослужащего. Как выяснилось во время судебного процесса, командир воинской части №22179 издал приказ об исключении Вячеслава Дикарева из списков личного состава с 28 августа 2022 года «в связи со смертью». Чуть позже военная прокуратура провела проверку приказов командира и заставила того изменить формулировку с «погиб» на «пропал без вести». В письме для суда командир пояснил, что у этого приказа вообще нет юридической силы. Документ, по его словам, носит исключительно «информационный характер», поскольку добровольцы из отряда «Барс» не подписывали контракты с воинской частью.

«Вёрстка» нашла в Становлянском районном суде Липецкой области гражданское дело о признании погибшим добровольца «Барс», который, судя по всему, участвовал в том же бою, что и муж Виктории. Как и Вячеслав Дикарев, военнослужащий Роман Красов погиб в конце августа возле села Владимировка. Его тело осталось на поле боя. Но в этом случае суд не смутило, что Красов был добровольцем, и иск родственников был удовлетворён.

Виктория после решения суда сначала впала в отчаяние, а затем решила подать новый иск – о признании мужа безвестно отсутствующим. Этот статус позволит ей претендовать на выплату по потере кормильца. Виктория считает, что, отказавшись признавать её мужа погибшим на войне, российское государство «красиво её отослало»: «Это не только мое мнение, но и многих обычных людей, с которыми я говорила. Зачем платить такие миллионы за человека, когда он там две недельки послужил».

Сейчас Виктория думает о том, как запасти на зиму дрова. Она пыталась попросить помощи у руководства «Барс», но там ей не дали конкретного ответа: «В конце октября я уже просто не сдержалась и написала им, что у меня нет дров, денег на них нет. Сейчас будут морозы, и мы с ребенком просто одуреем. Они написали мне: «Хорошо, мы что-нибудь придумаем». И все, думают уже полмесяца».

Рассуждая о том, как сложилась её жизнь, Виктория признается, что, если бы знала, что ей предстоят страдания, развелась бы с Вячеславом до войны. «Мы с ним расходились и опять потом сошлись, – рассказывает она. – Лучше бы и не сходились. Сидеть постоянно на этих, блять, украинских сайтах и среди этих фотографий кишков, что они выкладывают, искать своего мужа ну это тоже… представляете? Я каждый день смотрела: а вдруг что-то они выложат, хотя бы тело. Чтобы мое подсознание дало мне понять: Вик, ну всё, это уже всё. А если не найдут тело? Как мне жить? Я теперь кто? Я не вдова, но и не жена».

Инфографика: Эль

Иллюстрации: Анна Иванцова

Источник: severreal.org