С 1 июля 2025 года Россия вводит полный запрет на экспорт необработанной древесины в Китай — шаг, который может перекроить лесную промышленность всей Сибири и Дальнего Востока. Рослесхоз официально утвердил новые правила, требующие, чтобы вся древесина, отправляемая в Китай, проходила первичную переработку: распил, строгание, изготовление шпона или пеллет. Это не просто административная мера — это попытка остановить утечку ресурсов, когда миллионы кубометров леса вывозятся в Китай в виде брёвен, а возвращаются уже как мебель, упаковка или стройматериалы по цене в пять раз выше.

Почему это случилось именно сейчас

Запрет не появился на пустом месте. В 2024 году Китай импортировал 21,7 миллиона кубометров необработанной древесины из России — больше, чем из всех остальных стран мира вместе взятых. При этом в России перерабатывается лишь 18% этого объёма. Остальное — прямой вывоз. Здесь, в Сибири, местные жители видят, как леса вырубаются, а прибыль уходит в Китай. В Томской области один лесхоз за год отгрузил 1,2 млн кубометров брёвен — и заработал 1,3 млрд рублей. Китайская компания переработала их в мебель и продала в Европу за 8,7 млрд. Разница — почти в семь раз. И никто из российских властей не получал ни копейки от этой прибыли.

Но есть и другая сторона. Многие лесопромышленные предприятия в Иркутске, Красноярске и Хабаровске просто не могут перейти на переработку — нет оборудования, нет инвестиций, нет квалифицированных кадров. «Мы не против переработки, — говорит директор частной лесопилки в Братске Виктор Миронов. — Но если нам дадут 30 дней на переход, мы останемся без работы. А если 300 — тогда да, мы справимся».

Как это работает на практике

Новые правила требуют, чтобы экспортная древесина имела хотя бы один из трёх сертификатов: распил, строгание или пеллетирование. Это значит, что брёвна, которые раньше грузили прямо с лесовозов на поезда, теперь должны проходить через станки. На каждом этапе — контроль: от лесничества до таможни. Всё фиксируется в единой системе «ЛесРеестр» — цифровой платформе, запущенной в прошлом году и теперь впервые в полной мере задействованной.

Система уже показала свои слабости. В апреле 2025 года в Улан-Удэ таможня остановила 17 вагонов с «обработанной» древесиной — оказалось, что «строгание» было просто шлифовкой поверхности брёвен. Подделка. Сейчас ведётся проверка трёх компаний. Но это не исключение — так делают многие. И теперь Рослесхоз обещает штрафы до 20% от стоимости контейнера за фальсификацию.

Кто выиграет, а кто проиграет

Выигрывают те, кто уже вложился в переработку. Леспром-Сибирь в Новосибирске за последние два года построил три новые линии по производству пеллет и теперь экспортирует 80% своей продукции в Китай — но уже как топливо, а не как брёвна. Прибыль выросла на 140%. Точно так же Дальлеспром в Хабаровске начал выпускать деревянные панели для строительства — и теперь получает в 4 раза больше, чем раньше.

Проигрывают мелкие лесозаготовители. В Бурятии 72% лесопредприятий — это частные бригады с одной-двумя пилорамами. У них нет денег на новое оборудование. «Мы не враги, — говорит бригадир из Улан-Удэ Андрей Семёнов. — Мы просто не знали, что нас ждёт. Теперь нам либо закрываться, либо искать покупателей в Монголии. А там платят вдвое меньше».

Что будет дальше

Россия не собирается останавливаться на Китае. В планах — запрет на экспорт необработанной древесины в Турцию и Индию к концу 2026 года. Также ведутся переговоры с Евросоюзом о совместном контроле за лесными ресурсами — в ответ на давление по «зелёному импорту». Но главная проблема — не в правилах, а в инфраструктуре. В Сибири нет железных дорог, которые могли бы перевозить тяжёлые пеллеты или панели. Нет складов. Нет логистических центров. И всё это — на миллиарды рублей.

Правительство обещает выделить 12,5 млрд рублей на модернизацию лесной логистики до 2027 года. Но пока что — только обещания. В 2024 году на эти цели выделили 4,2 млрд — и потратили 3,1. Остальное — «на административные нужды».

Исторический контекст: от брёвен к мебели

Россия когда-то была мировым лидером по экспорту древесины. В 1990-х, после распада СССР, леса стали «дешёвым сырьём» — их вывозили в обмен на продукты, одежду, даже топливо. Китай в 2000-х начал активно закупать брёвна — и постепенно превратил их в свою мебельную империю. Сегодня 60% мебели, продаваемой в Европе, сделано из российской древесины — но под китайскими брендами. И ни один российский производитель не получает ни копейки от этой цепочки.

Теперь Москва пытается изменить это. Но это не просто экономика — это вопрос национальной безопасности. Лес — это не только дерево. Это водосбор, это климат, это традиционные земли коренных народов. И если мы продолжим просто вывозить его, то через 20 лет у нас не останется ни леса, ни рабочих мест, ни будущего.